No title
Усталый, шел со стройки. Темень, грязь.
Промозгло. Шорох желто-спелых
Трав; в кулинарию заглянул. Там не таясь
Лежала стая птичек оГОЛтелых
Озябше-бледный облик их вопил
На ноте за порогом ультразвука
О том, что этих худосочных крыл
Не знала взмахов воздуха натуга
Зажаты бедра. Шея набекрень
Остатки перьев стыдно из-под гузки
Торчат.
Мерещится мне трель
Небесно-синей жавороньей музыки.
Не знаю сам, как выбрала рука
Как мог мой палец, раб работорговцев
Опередив желанье языка
Об эти ципки нагло уколоться
А дома, наточив кинжал SS
Доставшийся в наследство мне от деда
(он немцу горло грыз;
а я – встречаю утром Вернера – соседа
Полуслепой старик. На всех руках
В больших и малых пальцах недостача
Обрубки в специальных башмаках
Белесые глаза все время плачут
Клешней зажатый суковатый жезл
На шее белая хлопковая авоська –
А как еще носить… однако есть
Она, в отличье от хозяина, не просит…
Я часто помогаю ему на
Лестницах и длинных косогорах
В крутых мощеных вюрцбургских горах.
Он знает многое об остриях
Иголках, лезвиях, шрапнели и осколках
И дед был комиссован вчистую
Скорей
в дебрянские леса вернулся
один он оказался там еврей
вопрос решился положительно…
очнулся
не сразу. Что ж. и пули не все дуры.
Он стал учитель русского
Войны, литературы
вот только жить не научился
он умер уж тому … а Вернер все живет
и слава богу. Кто кому вперед –
спаси нас бог решать. Я не кинжал, а спица)
Я подождал, покуда мелкий бес
Ментальный свой не увеличит вес
Что бы куриным телом пообедать
Мясистой грудки розовый развал
И разворот карикатурных ручек
И вдоль хребта – ряды округлых штучек
К огузку свой меняющих накал
Подобные желтеющим соскам
Ненужный знак желанья материнства
Я час, пока оттает, подождал
И дал ее собаке. Ей сгодится.