No title

Усталый, шел со стройки. Темень, грязь.

Промозгло. Шорох желто-спелых

Трав; в кулинарию заглянул. Там не таясь

Лежала стая птичек оГОЛтелых



Озябше-бледный облик их вопил

На ноте за порогом ультразвука

О том, что этих худосочных крыл

Не знала взмахов воздуха натуга



Зажаты бедра. Шея набекрень

Остатки перьев стыдно из-под гузки

Торчат.

Мерещится мне трель

Небесно-синей жавороньей музыки.



Не знаю сам, как выбрала рука

Как мог мой палец, раб работорговцев

Опередив желанье языка

Об эти ципки нагло уколоться



А дома, наточив кинжал SS

Доставшийся в наследство мне от деда

(он немцу горло грыз;

а я – встречаю утром Вернера – соседа

Полуслепой старик. На всех руках

В больших и малых пальцах недостача

Обрубки в специальных башмаках

Белесые глаза все время плачут

Клешней зажатый суковатый жезл

На шее белая хлопковая авоська –

А как еще носить… однако есть

Она, в отличье от хозяина, не просит…

Я часто помогаю ему на

Лестницах и длинных косогорах

В крутых мощеных вюрцбургских горах.

Он знает многое об остриях

Иголках, лезвиях, шрапнели и осколках



И дед был комиссован вчистую

Скорей

в дебрянские леса вернулся

один он оказался там еврей

вопрос решился положительно…

очнулся

не сразу. Что ж. и пули не все дуры.

Он стал учитель русского

Войны, литературы

вот только жить не научился

он умер уж тому … а Вернер все живет

и слава богу. Кто кому вперед –

спаси нас бог решать. Я не кинжал, а спица)



Я подождал, покуда мелкий бес

Ментальный свой не увеличит вес

Что бы куриным телом пообедать



Мясистой грудки розовый развал

И разворот карикатурных ручек

И вдоль хребта – ряды округлых штучек

К огузку свой меняющих накал



Подобные желтеющим соскам

Ненужный знак желанья материнства

Я час, пока оттает, подождал

И дал ее собаке. Ей сгодится.