Не моё...

Ах, года мои… Года…

Как вы быстро пролетели!

Что-то было во-о-он когда,

А, кажись, на той неделе.



Детский лепет — 20 лет:

Можно было с пылом равным

Дать безгрешия обет

И казаться Дон Жуаном.



Ни за что и ни про что

И сгрешить, и повиниться –

Это в 20 – хорошо,

Ну, а в 30 – не годится.



В 30 надо всё решить,

Добывать и добиваться.

Трезво думать, бурно жить,

Ну, а выглядеть на 20.



Жаль, что этот срок прошел,

Как бы он душе ни дорог.

То, что в 30 – хорошо,

Не пристало делать в 40.



В 40 надо понимать:

Жизнь сложилась, устоялась.

Что тут будешь изменять?

И кому? И с кем?

Вот жалость…



Остается, как всегда,

Философствовать для смеха:

Сорок – это ерунда!

И полвека не помеха



Чтоб ходить в Нескушный Сад

И надеяться несмело,

Что вернется в 60

То, что в 40 надоело…



Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться…

И утром, расставаясь улыбнуться,

И помахать рукой, и улыбнуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.



Как много тех, с кем можно просто жить,

Пить утром кофе, говорить и спорить…

С кем можно ездить отдыхать на море,

И, как положено — и в радости, и в горе

Быть рядом… Но при этом не любить…



Как мало тех, с кем хочется мечтать!

Смотреть, как облака роятся в небе,

Писать слова любви на первом снеге,

И думать лишь об этом человеке…

И счастья большего не знать и не желать.



Как мало тех, с кем можно помолчать,

Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,

Кому не жалко год за годом отдавать,

И за кого ты сможешь, как награду,

Любую боль, любую казнь принять…



Вот так и вьётся эта канитель —

Легко встречаются, без боли расстаются…

Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.

Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.